У геологической службы ВГОКа – круглая дата: 17 мая 1999 года был подписан приказ № 201 о ее создании.
О днях прошедших и нынешних рассказывает начальник геологической службы – главный геолог Станислав Гайсин.
– Конечно, были. Без них не было бы комбината. Просто менялись структуры, объединяющие их. До приказа генерального директора существовал геологический отдел.
– Вы же помните 90-е, когда все вокруг разваливалось. Гибли геологические подразделения, которые занимались разведкой недр – в частности, мощнейшая Тагильская экспедиция. Государство о геологах забыло, а выжить самостоятельно организация не смогла. Изысканиями по заказу ВГОКа занимались подрядчики: Высокогорская партия Тагильской экспедиции и ООО «Ником-геология» – была на НТМК такая организация. Но 90-е были временем неплатежей – если подрядчикам и платили, то наполовину векселями, которые в лучшем случае можно было продать за полцены. Поэтому в 1999 году фактически некому стало осуществлять разведку – а это обязательное условие эксплуатации месторождений. Понадобилось создать такое подразделение как геологоразведочная партия. Я в ту пору был главным геологом комбината и пытался решить этот вопрос: нельзя же заниматься горными работами умозрительно. Поэтому и написал письмо со своими предложениями на имя генерального директора Сергея Устюжанина и главного инженера Виктора Осламенко.
– Не сразу. Мои предложения долго изучали и давали изучать всем специалистам, поправляли – и не один раз. Но в результате появился приказ генерального директора № 221 «О внесении изменений в структуру управления комбинатом»: с 24 мая 1999 года отдел был преобразован в геологическую службу, которая существует до сих пор.
– Это была достаточно разветвленная структура: геологический отдел, госбюджетная группа, геофизическая группа и геологоразведочная партия. Работало в службе больше 60 человек всех специальностей – от гидрогеолога и геофизика до машиниста буровой установки и дежурного слесаря. А люди… да кого здесь только поначалу не было! Но в итоге команда получилась хорошая. Взять Александра Щекина – в службе со дня ее создания, был начальником участка, теперь бригадир буровиков. До сих пор в футбол со мной играет.
– Конечно. Нас не раз круто оптимизировали, пытались умножить на ноль. Приходилось отстаивать каждую единицу. Штат сократился до 25 человек, многим пришлось освоить смежные профессии. Слесарь, например, становился и электрослесарем, и сварщиком. Водитель учился быть машинистом буровой установки. То же самое коснулось ИТР. Скажем, Светлана Чагина – и ведущий геолог, и табельщик, и специалист по материально-техническому снабжению, и делопроизводитель. Одна в четырех лицах. Но объем задач остался прежним: ни один проект на разработку блока в шахте не выпускается без нашей исходной информации – мы, как и раньше, должны разбурить, оценить объем запасов, содержание железа и других компонентов в руде, прогнозировать, сколько пустой породы прихватим. Без этого нет ни проектирования, ни передачи блоков в эксплуатацию. Ведь от нас в конечном итоге зависит, будет ли руда, или горняки наработаются впустую.
– Сложно перечислить: работы было много, потому что менялись законы о недропользовании. Приходилось к ним приспосабливаться: надо жить и работать, а не быть постоянно битыми. Если подвести какой-то общий итог, то его можно уложить в одну цифру: за 20 лет работы мы пробурили 200 километров разведочных скважин. Хотя не только разведочных – иногда приходилось заниматься и буровзрывными. Кроме того, нам на 10 лет удалось продлить жизнь «Эксплуатационной». Занимался этим ныне покойный Геннадий Спицын – хороший геолог, который вместе с маркшейдером обследовал торцы брошенных камер и находил запасы для доработки. Владимир Луференко был главным действующим лицом на Высокогорской площадке – вел опробование на отвалах Главного карьера, искал там руду. В результате удалось взять в доработку около миллиона тонн бедных руд. Неплохо показал себя Чумпинский отвал. Это заслуга группы, которой руководил заместитель начальника службы Вячеслав Денисенко. Гидрогеологическими работами в службе уже больше 30 лет ведает Олег Кадук.
– Перспективы определяются финансами – вы же помните ситуацию с Пийской группой, когда не нашлось денег на аукцион. Но, думаю, не стоит сбрасывать ее со счетов – там только разведанных запасов 14 миллионов тонн. Богатейшая руда – больше 50 процентов железа – лежит в 10 метрах от поверхности. И в округе есть что доразведать: около пяти месторождений, в сумме около 50-60 миллионов тонн. Есть перспективный отвал по дороге в Кушву – Александровский, но он, к сожалению, пока не наш. Мы над этим работаем: разрабатываем проекты, оцениваем запасы, готовимся к лицензированию.
Александр Кузьменков.
Comments by ВГ