С середины июля в Высокогорском обогатительном цехе началась переработка мартитовой руды.
– Предварительно в ВОЦе и ЛАЦе прошли промышленные испытания, которые показали, где предпочтительнее использовать данное сырье, – рассказывает главный обогатитель Олег Шабалин. – Сразу надо сказать, что в чистом виде мартит на Лебяжке «не пошел».
Сама была свидетелем того, как это было. 27 июня вместе с Олегом Шабалиным мы прибыли на участок дробления ЛАЦа, где нас встретили притихшая фабрика и оператор пульта управления УД Светлана Неганова:
– Через 25 минут после запуска мартита в переработку пришлось останавливаться: перегрузочные узлы забиты, дробилка КМД тоже. Все там – расчищают завал. Другого мы и не ожидали, это же не сырье, а дрова с глиной. На первом основном конвейере машинисты конвейера постоянно снимают обломки дерева, металл, ветви. Специалисты лаборатории только успели пробы взять, и сразу оборудование встало.
У дробилки КМД собралась вся смена – уже около двух часов дружно расчищают забитую дробящую зону. К нашему приходу работа почти завершена. Но перерабатывать мартитовую руду в чистом виде на участке дробления больше не собираются.
– Мы ведь лет десять назад работали на этом сырье и прекрасно знаем, что в чистом виде оно не идет, – объясняет Светлана. – То, что осталось в зумпфе, будем мешать с ВКШ. Так больше шансов пропустить мартит через наше оборудование.
А вот машинист конвейера Евгения Бражкина сталкивается с мартитовой рудой впервые.
– Это потому, что я здесь человек новый – всего год работаю, – обезоруживающе улыбается Евгения. – Это мое первое место работы. У меня двое детей, поэтому я из одного декретного отпуска пошла в другой, а потом вышла на работу – на участок дробления ЛАЦа. Мне здесь очень нравится – интересно! Уходить точно не собираюсь. Бывает тяжело, но мы справляемся. Сегодня вот дробилку забило, но это производственные моменты: новое сырье пробуем. Мусор с конвейера обязательно убираю, слежу, чтобы дрова не проскакивали, иначе они попадут в перегрузочные узлы конвейеров, где могут перекрыть проход сырья, или застрянут в бункере додрабливания.
Помимо замусоренности, а в числе прочего попадаются даже куски железобетона, мартит отличается повышенной влажностью.
– Да, влажность сырья высокая, а после дождя она еще повышается до 13 процентов, – комментирует Олег Шабалин. – В итоге мы имеем сырье в виде глины, которая налипает на перегрузочные узлы. Конечно, в сухую погоду переработка мартита идет полегче.
В первой половине июля промышленные испытания по переработке мартитовой руды прошли и в ВОЦе – более успешно, чем на Лебяжке. И теперь уже главный обогатитель готов подвести итог проделанной работы.
– Перерабатываться мартитовая руда будет на УМО ВОЦа, причем в смеси с промпродуктом шахты «Южная» и первоуральской рудой. Но, в связи с сильной замусоренностью, мы добавляем мартит по одному ковшу экскаватора на один думпкар промпродукта, это примерно шесть тонн мартита на 100 тонн основного сырья. Качество конечной продукции при этом не страдает, хотя хвосты – высокие. Но мы это ожидали: высокие хвосты показал и лабораторный результат испытаний. А вот выход из мартитовой руды – довольно высокий: 23 процента. Это в два раза ниже, чем выход из промпродукта «Южной», но если считать от исходного сырья – сырой руды, 23 процента – хороший результат. Сквозной выход от руды до концентрата из сырья «Магнетитовой» составляет 22 процента, из руды «Южной» – 23 процента, из руды «Естюнинской» – 21 процент. Сквозной выход мартита вполне соответствует этим цифрам. Сырье, конечно, проблемное, но при этом хорошо обогащается. При нашем дефиците сырья не стоит пренебрегать достаточно богатой железом мартитовой рудой.
Юлия Григорьева.
Фото автора.
Comments by ВГ