Сказать, что в свои 90 лет Николай Иванович Савчук
полон сил и энергии, было бы преувеличением. Нет, возраст дает о себе знать. Но
он подтянут, опрятен в одежде, чисто выбрит. Его небольшой дом в Нижней
Черемшанке по улице Бурщиков очень ухожен — аккуратно подстрижены кусты в
палисаднике, снег расчищен не только перед крыльцом и воротами, но и до самой
дороги, тщательно, буквально под метелку. Двор и комнаты — без особого изыска,
но везде полный порядок. И все это Николай Иванович делает сам — и подметает, и
расчищает, и обед может приготовить. Приезжает пару раз в неделю дочь, привозит
продукты, чистое белье, помогает в уборке, но в остальном — все сам.
— Да ведь секрет его
долголетия как раз в постоянной работе, —
сказал нам его товарищ по ремонтно-механическому цеху ВГОКа Александр Кириллович Лагутин. — Он привык к ней,
даже в свои 90 без дела не сидит. У него всегда был порядок и в доме, и в цехе. Придешь на смену на литейный участок,
а у Иваныча все уже расставлено: руда, ферросплавы, крючки — все на месте…
Николай
Иванович Савчук родился 25 декабря 1923 года в Бессарабии. Сейчас, вспоминая
свою жизнь, он выделяет какие‑то отдельные моменты, то, что намертво врезалось в
память, приносило радость или, наоборот, больно кольнуло.
Трудился
сызмальства. С восьми лет пас деревенский скот, в семье было 10 детей, нужно
было хоть что‑то зарабатывать. Позже вместе
с другими подростками собирал урожай фруктов и овощей на совхозных и
кооперативных полях. О начале войны в 41‑ом в деревне узнавали только по скупым фразам
военных да от случайных людей. Но спустя какое‑то время по проселочным дорогам вереницей
потянулись повозки с ранеными, а их, деревенских, стали водить рыть окопы.
—
Рыли, — вспоминает Николай И ванович, — а сверху за нами частенько наблюдали
немецкие самолеты. И ногда обстреливали. Как‑то раз и я получил легкое ранение в ногу.
Мать дома меня быстро заштопала и вылечила примочками. Мы тогда этими настоями
лечили любую хворь, зажило и у меня.
В
армию Николая Савчука призвали весной 1942‑го. На фронт он не попал, его часть
отправили на Дальний Восток, где она и простояла всю войну, то под Читой, то на
территории Монголии. Обустраиваться нужно было, что называется, в чистом поле.
Снова пришлось рыть траншеи, землянки, ставить избы, блиндажи, заготавливать
продовольствие, дрова, уголь, налаживать технику и, конечно, военную науку
осваивать.
На уголь посылали самых сильных и выносливых бойцов. Николай Савчук был
из их числа. Рубили на заброшенных рудниках и шахтах. Единственными инструментами
были кайло, кирка и лопата. Там, на заготовке угля,Николай И ванович едва не
попал под трибунал. Солдат расставляли очень близко друг к другу, и однажды
сосед Савчука нечаянно угодил ему кайлом по руке. Командир роты поначалу
озлобился, посчитал ранение умышленным членовредительством, хотел принять меры,
но потом одумался и никуда
докладывать не стал.
— Наша пехотная дивизия так ни разу в бой и не
вступила, — говорит Николай Иванович. — Для войны с Японией с запада перебросили
обученные части, прошедшие огонь и воду. Мы все время были в резерве. По-разному
можно к этому относиться. Но у каждого своя судьба. Я рад, что остался жив.
Николай Савчук демобилизовался в 1947 году. На
родину не вернулся, сразу приехал в Нижний Тагил, куда по найму в войну перебралась
часть его семьи — брат, сестра, зять. Вспоминает, как долго, целый день,
добирался пешком с вокзала до Черемшанки. Никто толком не мог объяснить, где
она находится, да и транспорт никакой
не ходил. Плутал, плутал, ближе к ночи все‑таки нашел, а потом остался
здесь навсегда. Он сразу устроился на Высокогорский рудник, в
литейный цех (позже — ремонтно-механический).
«Там больше была норма хлеба», —
признается Николай Иванович. Начинал, как многие, с обрубки, затем работал
заливщиком, подручным сталевара и, наконец, сталеваром. Вплоть до выхода на
пенсию в 1973 году. Навыки новых профессий осваивал быстро. Кое-кто, не
выдержав тяжелых условий труда, быстро прощался с литейным, но он работал без
устали, почти никогда не брал больничный.
А труд, действительно, был тяжелым. Его
товарищ и мастер смены Александр Лагутин рассказывает, что если бы нынешние инженеры
по технике безопасности увидели, какой смрад стоял в цехе, они немедленно
остановили бы производство.
—
Доставалось всем, — вспоминает Николай Савчук, — но особенно крановщикам, ведь
все испарения скапливались наверху. Крановщиков часто на руках снимали с крана
и выводили отдышаться на воздух. А потом — снова на верхотуру.
Он
воспитывал новичков, помог освоить профессию не одному десятку молодых рабочих,
но только единицы задержались в литейном. И он чувствовал легкую обиду. Но
никому не отказывал в помощи. Если какому‑то студенту для диплома нужны были пробные
плавки, это делал Николай Савчук.
—
Своим успешным дипломом «Влияние ванадия на свойство стали» я более чем наполовину
обязан Николаю И вановичу, его исполнительности, последовательности, терпению и
смекалке, — говорит Александр Кириллович Лагутин.
Честно
отработав до 50 лет и получив несколько благодарностей, грамот, Савчук собрался
было по «горячей» сетке на пенсию, но начальство уговорило еще поработать. Он
остался и трудился несколько лет стропальщиком и котельщиком. Ему даже присвоили
высокий разряд, но потом сняли, поскольку был беспартийным, а другой, партийный
товарищ, разряда не имел. Сегодня Николай Иванович вспоминает об этом с
ухмылкой…
Вот
такая судьба обычного рабочего человека, трудившегося всю свою долгую жизнь. Сегодня
он живет один, супруга умерла несколько лет назад. Его навещают родные, иногда
друзья по работе.
25
декабря, в день своего 90‑летия,
Николай Иванович Савчук получил
поздравительное письмо от Президента России. Его вручили председатель первичной
профсоюзной организации ВГОКа, депутат городской Думы Владимир Щетников и
председатель Совета ветеранов предприятия Владимир Белобородов. Глава государства
пожелал юбиляру здоровья, заботы близких и оптимизма. Николай Иванович был тронут.
Он прошел по жизни уверенно и надежно, чего теперь желает и другим.
Владимир
ПЛОТНИКОВ
Comments by ВГ